11 февраля 2019

Приводящая в чувство: фильмы Лизы Холоденко

Лизе Холоденко было чуть больше двадцати, когда её лицо и язык внезапно онемели и потеряли чувствительность. Поход к врачу развеял страхи: это не какая-то неизлечимая болезнь – это просто стресс. В тот момент Холоденко действительно переживала не лучшие времена. К счастью, чувствительность быстро восстановилась. Много лет спустя режиссёрка подарила эту историю героиням своего самого известного фильма «Детки в порядке». В кадре две женщины, давно состоящие в фактическом браке, с улыбкой вспоминают момент знакомства. У Джулс онемел язык, и она боялась задохнуться. Ник, будущая врач, пыталась её отвлечь и расслабить. «Ты была такая смешная. – А ты была такая красивая».

Замирание жизни, онемение чувств, статика в любом виде и в любой форме – это то, против чего восстает кинематограф Холоденко. Её фильмы – подвижные и текучие, её герои и героини – люди, переживающие сильные эмоции и облекающие эти переживания в сотни точных, остроумных и сложно сконструированных реплик. Есть режиссёры, для которых образ всегда важнее диалога. Таких обожают критики – и, в общем, по заслугам: кино рождалось как искусство визуальное, звук в нём появился далеко не сразу. Холоденко – из другой категории. Она мастерица драматургии, владычица слов, исследовательница тончайших психологических нюансов. Её конёк – «разговорный жанр». И зрителям это часто ближе, чем эксперименты с изображением.

Первая проба: «Высокое искусство» (1998)

Дебют Холоденко «Высокое искусство» – один из важнейших фильмов «новой квир-волны» американского независимого кино, хотя появилась картина уже на излёте 90-х, когда пик этой «волны» давно прошёл. Главной героине Сид (Рада Митчелл) чуть за 20. Она только что получила должность ассистента редактора в журнале о художественной фотографии. Однажды ванную в квартире, где Сид живет вместе со своим бойфрендом, начинает заливать. Девушка поднимается наверх к соседям и обнаруживает там необычную компанию, центром которой является лесбийская пара. На стенах – фотографии профессионального качества: хозяйка апартаментов Люси (Элли Шиди) когда-то была звездой нью-йоркской арт-сцены, но теперь закончила карьеру и просто проводит время со своей девушкой Гретой, бывшей актрисой фильмов Райнера Вернера Фассбиндера. Обе плотно сидят на наркотиках.

Сид устроит встречу Люси с редактором журнала, тот закажет серию фотографий. Люси сделает её, но не в студии, а во время романтической поездки за город. На всех снимках будет обнажённая и влюблённая Сид. При всей сюжетной простоте этот фильм ускользает от однозначных определений. Нет, это не история камин-аута, не сказка о любви и не драма о противостоянии двух лесбиянок враждебному окружению.

Холоденко не отягощает свою героиню никакими мучениями морального свойства. Сид не винит себя в измене бойфренду, и её не так уж сильно волнует, что о ней подумают в редакции. Она полностью поглощена своими чувствами – не их анализом, а проживанием и переживанием. Эти просочившиеся из неизвестного источника и до краёв наполнившие её эмоции – как та самая протечка в ванной. Символ флюидной сексуальности, которую нельзя заключить в установленные обществом узкие рамки, но можно на какие-то мгновения зафиксировать в произведении искусства – в кино или на фотографии.

Калифорнийский квартет: «Лорел Каньон» (2002)

В 2002 году на Каннском фестивале показали второй фильм Холоденко «Лорел Каньон». Вместе с «Высоким искусством» он образует своеобразную дилогию, посвящённую «сексуальному диссидентству» (это меткое выражение принадлежит американскому журналисту Оли Пикену, и подразумевается тут вызов традиционной кинематографии, в которой герои обычно с самого начала чётко осознают свою ориентацию и если определяются с партнёром/партнёршей, то как будто раз и навсегда, чтобы после титров жить «долго и счастливо»).

В «Лорел Каньоне» получают развитие темы, намеченные в «Высоком искусстве» лишь пунктиром: отношения детей и родителей (забавно, что в случае с Холоденко невозможно употребить привычное для русского языка клише «отцы и дети» – из него выключена мать, а режиссёрку чаще интересуют именно матери) и брак как процесс поступательного движения. Героев здесь уже четверо. Молодые влюблённые Сэм (Кристиан Бэйл) и Алекс (Кейт Бэкинсейл) переезжают из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, в богемный район Лорел Каньон. Сэм должен начать стажировку в местной психиатрической клинике, а Алекс собирается дописать научную работу. Джейн (Фрэнсис Макдорманд), мать Сэма, пообещала сыну, что её дом в это время будет пустовать. Однако когда пара прибывает на место, выясняется, что Джейн не только никуда не уехала, но ещё и поселила у себя красавчика музыканта Иэна (Алессандро Нивола), с которым она записывает новый сингл и параллельно крутит ни к чему не обязывающий роман.

Сэм уверен, что образ жизни Джейн не понравится его невесте – хорошей девочке из правильной семьи. Сам он страшно обижен на мать за своё хаотичное детство, проведённое в музыкальных турне. Но происходит неожиданное. Алекс нравится царящая в доме раскрепощённость. Она заглядывается и на Иэна, и на Джейн, о бисексуальности которой зрители узнают из одного из разговоров. В ключевой сцене фильма эти трое вместе искупаются в бассейне голышом: Холоденко снова, как и в «Высоком искусстве», уподобляет сексуальность потоку воды. У Сэма тем временем возникают другие проблемы: он увлекается одной из своих коллег, и та отвечает ему взаимностью.

Публику, привыкшую к жёсткому сюжетному каркасу и жанровым сценарным схемам, такое кино сбивает с толку. О чём оно? Об адюльтере? Но до реальной измены ни у одного из персонажей дело так и не доходит. О хиппи и богеме? В какой-то степени – да: Холоденко, сама выросшая в Лос-Анджелесе, часто описывает жизнь людей творческих профессий, но при всей её очевидной любви к родному городу и его обитателям ни «гений места», ни социальный класс не являются центральными предметами исследований. О примирении матери и сына? Снова да, но снова с оговорками: Алекс и Иэн – такие же полноценные герои, как Сэм и Джейн. Удивительное свойство фильмов Холоденко заключается в том, что они будто выхватывают определённый отрезок на длинной прямой, и нет никаких сомнений: эти персонажи жили какой-то своей сложной жизнью ещё до того, как включилась камера, и будут жить после, тоже далеко не безоблачно. Режиссёрку волнует процесс, а не результат. Течение жизни во всем его невероятном разнообразии, допускающем любые перемены и любые метания.

Картины брачного прошлого: «Пещерный житель» (2004) и «Оливия Киттеридж» (2014)

Холоденко далеко не всегда работает с собственными сценариями. В её послужном списке есть две книжные экранизации, адаптированные для переноса на экран другими авторами. Первая – чуть менее удачная – называется «Пещерный житель». Сейчас, в эпоху движения MeToo и откровенного разговора о насилии, к этому фильму наверняка было бы приковано более пристальное внимание и зрителей, и прессы. Но картина вышла в 2004-м, и история женщины (Кира Седжвик), вынужденной бежать от мужа-насильника, бросив двух дочерей, просто потерялась в потоке других социальных драм. Хотя и здесь мотив переменчивости играет важную роль. Зритель встречает героиню Седжвик в тот момент, когда домашние ужасы остались для неё в прошлом. Она нашла нового мужчину, прожила с ним много лет, родила ещё одну дочь. Однако второй возлюбленный погибает, и женщина вынуждена вернуться в маленький городок на американском юге, где всем есть дело до её жизни и где каждый встречный считает своим долгом высказать ей своё осуждение за предательство семейных ценностей.

Заслуженное признание получила вторая экранизация – мини-сериал «Оливия Киттеридж» (в России также известен под названием «Что знает Оливия?») об учительнице математики из штата Мэн. Это снова обрамлённый в рамку кадра фрагмент чужой судьбы: на экране проходит 25 лет, в течение которых главная героиня (Фрэнсис Макдорманд) успевает повидать множество смертей и бытовых трагедий. Она и сама – ходячая катастрофа, самопровозглашенное «чудовище». Оливия способна на сильные чувства, но не на их вербальное выражение: вместо слов любви и поддержки из неё сыплются грубости и колкости. Тем удивительнее, что рядом с ней все эти годы остаётся её полная противоположность – муж-фармацевт (Ричард Дженкинс), которого все вокруг считают самым добрым человеком в мире. Холоденко разбирает на мелкие запчасти механизм крепкого многолетнего брака – и обнаруживает там в виде главного компонента ту же способность примиряться с вечной изменчивостью Другого, что привела к относительно благополучному финалу персонажей «Лорел Каньона».

Материнский капитал: «Детки в порядке» (2010)

Самый большой успех (4 номинации на «Оскар»!) выпал на долю самого личного фильма Лизы Холоденко. И тут надо сделать маленькое биографическое отступление. Режиссёрка совершила камин-аут ещё в старших классах школы. Она много лет состоит в отношениях с музыканткой Венди Мелвойн, у пары есть сын, которого Холоденко родила от анонимного донора спермы. В 18 лет ребенок, зачатый таким путем, имеет право потребовать информацию о биологическом родителе. Фантазия о том, как могла бы выглядеть подобная встреча, легла в основу сценария фильма «Детки в порядке».

Джони (Миа Васиковска) собирается в колледж и проводит в родительском доме своё последнее по-детски легкомысленное лето. Младший брат Лейзер (Джош Хатчерсон), которому всего 15, уговаривает её запросить данные об их общем биологическом отце втайне от двух мам – Джулс (Джулианна Мур) и Ник (Аннетт Бенинг). В результате подростки знакомятся с Полом (Марк Руффало), чертовски обаятельным парнем, который держит в окрестностях Лос-Анджелеса фермерское хозяйство и ресторан. У него самого нет семьи, он вообще похож на так и не повзрослевшего Питера Пена. Встреча с Джони и Лейзером переворачивает его сознание: как же здорово, когда из ниоткуда вдруг появляются уже готовые воспитанные дети, с которыми можно замечательно проводить время. Мамы не могут пустить ситуацию на самотек, поэтому тоже пытаются подружиться с Полом. Однако у этого общения будут неожиданные последствия в виде супружеской измены.

Многие поклонники «Высокого искусства» и «Лорел Каньона» были разочарованы, обнаружив в новом фильме столь непривычную для ранней Холоденко консервативность: брак в «Детках в порядке» выступает абсолютной ценностью. Спорным некоторым показался и момент с адюльтером. Получается, одного появления на горизонте сексапильного мужчины достаточно, чтобы лесбийский союз затрещал по швам? Такие трактовки, разумеется, имеют право на существование, но важнее, пожалуй, другое. «Детки» – первый случай реальной репрезентации гомосексуальной семьи в большом голливудском кино с суперзвёздами в главных ролях. Фильм не отделяет эту семью от других как «особенную», не запирает её в гетто предрассудков и осуждения. Эта ячейка общества – такая же, как любая другая. В ней не всегда всё гладко, в ней бывают ссоры и измены, но двум мамам удалось вырастить чудесного сына и замечательную дочь, и с ними правда все в порядке. Спасибо, что интересуетесь.

Вместо эпилога

Сейчас Лиза Холоденко работает над англоязычным ремейком гениальной немецкой трагикомедии «Тони Эрдманн». В оригинальном фильме Марен Аде пожилой отец-шутник с помощью парика и вставной челюсти перевоплощается в вымышленного персонажа: это оказывается единственным способом привлечь внимание поглощённой работой дочери. Немецкая картина – история о прилипших масках и социальных ролях, об отчуждении семьи, труда и сексуальности. Как этот чисто европейский сюжет ляжет на американскую почву, предсказать невозможно. Но если кому и стоило доверить столь рискованное предприятие, так это именно Холоденко. Только она умеет раскладывать высокое искусство на сложные диалоги и простые чувства.

Ксения Реутова, журналистка, кинокритик

Перепечатка данного текста возможна только с разрешения оргкомитета кинофестиваля «Бок о Бок»