19 февраля 2019

Куба: радужная революция посреди диктатуры

Полное равноправие ЛГБТ-граждан всегда достигалось в странах с демократическими традициями. «Заповедник социализма» в Карибском море, где радужное сообщество уже больше 20 лет ведёт борьбу за признание, – уникальное исключение.

В самом конце минувшего года ЛГБТ-сообщество и сторонников постиг неожиданный удар. Власти Кубы (по сути – верхушка Коммунистической партии Кубы) приняли решение не включать в новый проект конституции основания для поддержки однополых браков. Правительство отозвало поправку, которая бы позволила кубинцам заключать союзы, не зависимые от гендера новоборачных. В частности, правозащитники настаивали, чтобы формулировка о браке как «союзе между мужчиной и женщиной» была заменена на «союз двух лиц». Так появилось определение, что брак – это «союз двух лиц с равными правами и обязанностями», в итоге отвергнутое властью.

«Это лишь временное поражение, мы, без сомнения, будем добиваться равенства и справедливости дальше», – прокомментировала Мариэла Кастро Эспин, 55-летняя психологиня, журналистка, основавшая в 2000 году Кубинский национальный центр сексуального образования (CENESEX). Мариэла – племянница Фиделя Кастро, одного из лидеров кубинской социалистической революции 1959 года, умершего год назад, и дочь Рауля Кастро, негласного лидера кубинской «перестройки», ушедшего с поста президента страны в апреле 2018 года. Его преемником стал Мигель Диас-Канель.

Трудно переоценить заслуги Мариэлы Кастро, с юности считавшейся бунтаркой внутри клана революционеров, который стал высшим истеблишментом. Фактически эта женщина – главная ЛГБТ-активистка Кубы. Отклонённый в декабре 2018 года проект поправок о брачном равноправии и защите от дискриминации лесбиянок, геев, бисексуальных и трансгендерных людей продвигается ею с 2008 года. С того же года благодаря лоббированию её центра на Кубе бесплатно осуществляются юридические и медицинские процедуры по изменению пола. С 2012 года Мариэла Кастро проводит ежегодные кампании по борьбе с гомофобией, бифобией и трансфобией. Начинаются они с ЛГБТ-парада в городе Сьенфуэгос. На первом параде она лично возглавила колонну из более чем 400 ЛГБТ, которые прошли по центральным улицам города под огромным знаменем цвета радуги. «Гомосексуальность – не преступление!» – было написано на одном из плакатов, «Моя дочь родилась мальчиком и хочет быть счастливой!» – на другом. Мариэла первой из кастровской династии легально посетила США (это было в 2012 году), где произнесла речь на конгрессе Ассоциации латиноамериканистов.

Мариэла вызывает неприятие сразу с двух сторон: у брежневистских консерваторов – за «потворство разврату», и у непримиримой оппозиции, обосновавшейся в Майами и считающей, что ЛГБТ-прайдами она нарочно «отвлекает» мировую общественность от нарушений прав человека на Кубе.

Чтобы понять, как находящаяся в американской блокаде и предельно далёкая от демократии Куба оказалась для ЛГБТ в более выгодном положении, чем, например, Россия, нужно совершить небольшой исторический экскурс.

До революции 1959 года, во время режима диктатора Фульхенсио Батисты, мужская гомосексуальность, как и в большинстве стран мира, была уголовным преступлением, слово «maricón» (исп. «педик») обозначало абсолютного социального изгоя. Тем не менее, в Гаване работали несколько полуподпольных гей-баров, а сам остров был для американских туристов и военнослужащих центром гомосексуальной проституции. К слову, секс-рынок (представленный преимущественно юношами) возродился в 1990-х годах.

Вот что пишет социологиня Сусанна Пенья об особенностях гей-идентичности на Кубе в 1950–1980-х годах. Можно смело утверждать, что её наблюдения относятся вообще к латиноамериканскому конструкту сексуальности: «Лесбиянки или геи в современном понимании – люди с идентичностью, основанной на самоопределении и затрагивающей как эмоциональные, так и физические аспекты однополых отношений – встречались редко. Эротическая лояльность (а в случае женщин – подчинение) противоположному полу считалась нормальной даже для гомосексуальных людей. Следовательно, для многих кубинцев этой эпохи гомосексуальность была простым дополнением к обычным брачным ролям, которые обязательны. Среди прочего, это была просто выгодная коммодификация, воплощение юношеских сексуальных фантазий. Для большинства гомосексуальных людей их скрываемые идентичности делали жизнь полными “позора” и чувства вины» (журнал «История сексуальности», сентябрь 2007, Университет Техаса).

В середине 60-х среди первой волны эмигрантов, ринувшихся с завоёванного коммунистами острова, было немало ЛГБТ-персон. Но вместе с тем, на Кубе осталось немало прогрессивно, как тогда казалось, мыслящих геев и лесбиянок, готовых служить делу революции. Многие ЛГБТ-авторы участвовали в создании пост-авангардного журнала Lunes de Revolución, переполненного стремлением к социальной справедливости и сексуальной свободе, понимавшихся неразрывно. Однако после ряда событий (попытки контрреволюционного вторжения в Бухту Свиней, атак коммандос с флоридских баз и особенно Карибского кризиса между США и СССР) режим Кастро стал жёсткой диктатурой с цензурой и постоянным поиском врагов. Единственный большой союзник новой Кубы – СССР – вёл уголовное преследование геев, и это не могло не отразиться на политике «младшего брата». Фидель Кастро в интервью 1965 года говорил более чем красноречиво: «[Мы] никогда бы не поверили, что гомосексуал мог воплощать условия и требования поведения, которые позволили бы нам считать его настоящим революционером, настоящим коммунистическим боевиком. Подобное отклонение вступает в противоречие с представлением о том, каким должен быть воинствующий коммунист».

Барбара Вайнштейн, профессорка латиноамериканской истории в Нью-Йоркском университете и соредакторка журнала «Латиноамериканское историческое обозрение», утверждает, что спустя примерно 5 лет после революции геев стали определять как «девиантов и декадентов», но не слабых и не больных – в соответствии с латиноамериканской традицией мачизма.

Самым известным свидетелем государственной гомофобии начального периода коммунистического режима можно назвать кубинского поэта и драматурга Рейнальдо Аренаса. О его злоключениях в 2000 году Джулиан Шнабель снимет впечатляющий фильм «Пока не наступит ночь» с Хавьером Бардемом в заглавной роли. Аренас вспоминал 60-е годы так: «[В это время] появлялись всё новые законы против гомосексуалов, начались преследования и были открыты концентрационные лагеря, половой акт стал табу, провозглашался “новый человек”, а мужественность превозносилась».

В отличие от СССР или Румынии с их железными статьями за мужеложство, политика Кастро к ЛГБТ постоянно колебалась – увы, только в методах. В 1965 году была создана общенациональная программа «Воинские подразделения для оказания помощи» (UMAP) с внешне благой целью альтернативной формы военной службы для членов пацифистских религиозных групп, таких как Свидетели Иеговы, хиппи, отказники по соображениям совести и геи. Тяжёлый труд на солнцепеке и идеологическая муштра продержались три года: в 1968-м, после визита самого Фиделя, лагеря UMAP были ликвидированы.

Нет точных данных о том, сколько именно людей было отправлено в трудовые лагеря, сколько было подвергнуто «лечению» в психушках. В 60-е годы братья Кастро отправляли в трудовые лагеря многих ЛГБТ с клеймом inadaptados (исп. «неприспособленные»). В 70-е принадлежащие к ЛГБТ художники, кинорежиссёры и учителя назывались desviados – «заблудившимися»: их выгоняли с работы и иногда даже сажали в тюрьму.

Кубинский эмигрант Луис Р., живущий в Берлине, объяснил это так: «Специальной уголовной статьи, как в СССР и ряде просоветских стран, не было. Репрессируемые ЛГБТ объявлялись агентами буржуазного влияния и разложения. Например, Рейнальдо Аренас, который стал символом страданий кубинских гомосексуалов, был подвергнут прессингу спецслужб за отказ играть роль образцового поэта национальной революции, а его любовь к мужчинам стала для кубинских чекистов удобным дополнением для дискредитации и ареста».

После обсуждения вопросов ЛГБТ на Кубинском Образовательном конгрессе в 1971 году гомосексуальность была объявлена отклонением, несовместимым с революцией. Многие геи и лесбиянки потеряли работу, студенты были исключены из вузов. Кроме того, на Кубе широко применялась репаративная терапия для «женоподобных мальчиков». Однако широкие тюремные и психиатрические репрессии не применялись, и внезапно в 1979 году гомосексуальность была декриминализована.

В течение 1980-х политика Коммунистической партии Кубы к гомо- и бисексуальным мужчинам (насколько можно было уже понять, гомо- и бисексуальные женщины, а также транс-люди режим не интересовали) колебалась в удивительном ритме. В 1980 году Фидель Кастро предложил «подонкам», которые вредят социалистическому строительству, добровольно отплыть из страны. Среди тысяч эмигрантов было немало и ЛГБТ.

Но уже через шесть лет Министерство образования и Национальная комиссия по половому воспитанию объявили гомосексуальность «одной из ориентаций», а гомофобию – предрассудком, с которым следует бороться просвещением. Этот ошеломительный демарш даже в условиях начавшейся в странах советской орбиты перестройки был неожиданным: например, в ГДР, «витрине социализма», об этом же заговорили лишь годом или двумя позже.

Апофеозом изменений стала знаменитая речь команданте Фиделя в 2010-м: он назвал притеснения геев после революции «большой несправедливостью» и сказал, что на нём лежит вина за дискриминацию граждан по признаку сексуальной ориентации в те годы..

С конца 1980-х каких-либо государственно одобряемых признаков дискриминации ЛГБТ в стране нет. Выходит литература с ЛГБТ-персонажами, каждый год проходит «Неделя против гомофобии» и скромные, но легальные ЛГБТ-прайды в Гавана-сити. Символическим событием стал показ на нескольких фестивалях сентиментальной драмы Томаса Гуттьереса Алеа «Клубника и шоколад» (1994) о романе комсомольца и «культурного диссидента».

Однако многие скептики считают, что все эти изменения шли бы гораздо медленнее (если бы они вообще были возможны) без принадлежащей к суперэлите Мариэлы Кастро, её лучшей подруги Джоди Фостер, не раз бывавшей на Кубе голливудской суперзвезды и открытой лесбиянки, и – самое главное – одобрения со стороны Рауля Кастро, любящего отца Мариэлы.

Сегодня Куба переживает очевидный «кризис реального социализма». Одряхлевшая старая гвардия не в состоянии держать узды правления в своих руках, молодая элита слишком разрозрена, так как состоит из разных групп: от демократических социалистов вокруг Мариэлы Кастро до стремящихся вернуться эмигрантов. Дело также в том, что как такового тоталитарного режима на острове не было: Коммунистическая партия Кубы контролировала «крупные сферы» политики и идеологии, в то время как власть надзора за «бытовым поведением» была передана так называемым домовым комитетам, которые действовали по принципу «кто во что горазд». В каком-то смысле это такая застывшая во времени Советская Россия 1920-х годов. Товарный дефицит, большой уровень преступности и всё большая зависимость от туристического бизнеса в этом смысле «благоприятны» для ЛГБТ-людей в гораздо большей степени, чем идеологический прессинг в отдельных бывших странах СССР. 

Однако задержка с принятием поправок в закон о браке лишний раз подтверждает: демократия и права ЛГБТ – вещи неразрывные.

Автор статьи - Артём Лангенбург, журналист, культуролог

Перепечатка данного текста возможна только с разрешения оргкомитета кинофестиваля «Бок о Бок»