21 ноября 2018

ЛГБТ-клубы Петербурга: 25 лет свободы и хаоса

В ураганном 1993 году, когда высшая российская власть воевала сама с собой, а позорная уголовная статья за гомосексуальные контакты была наконец ликвидирована, в России открылся первый официальный гей-клуб. В 1990-е и в первой половине 2000-х до широкого распространения доступного интернета ночные и вечерние заведения для ЛГБТ-людей были единственной альтернативой уличной субкультуре «плешек» (так назывались места, где собирались для общения и поиска партнёров гомосексуальные граждане ещё СССР, например, сквер в ленинградском Екатерининском саду, – прим. ред). Места для знакомств, эпицентры угарного веселья, точки разрастающегося гей-бизнеса и локации, в которых формировалось сообщество, – гей- и лесби-клубы первого десятилетия новой России достойны описания в документальных книгах и захватывающих романах. Мы же скромно вспомним пять самых важных из них в Петербурге.

«Маяк»

Первый гей-клуб в России появился внутри одного из самых экстравагантных старых домов исторического центра Петербурга. Особняк барона фон Дервиза на Галерной, 33 в конце XIX века был переделан в духе довольно безумной эклектики: ампир и классицизм сочетались в интерьере с пышным мавританским стилем. Несколько лет до революции в бывшем особняке располагался «Дом интермедий» режиссёра-реформатора Всеволода Мейерхольда, после Октября здесь были всевозможные советские учреждения, и наконец после второй мировой войны на Галерной (тогда Красной) улице появился ДК «Маяк». На излёте перестройки здесь выставляли свои работы андеграундные «Новые художники», а художник-трансформер, эстетская drag queen Влад Монро в 1990 году носился по сцене, исполняя советский праздничный хит «Гремит январская вьюга». В фойе Дома культуры годом позже Ирена Куксенайте, Тимур Новиков и другие звёзды вчерашнего арт-подполья устроили выставку «в поддержку секс-меньшинств». В конце 1993 года несколько предпринимателей (один из которых впоследствии создал монстра клубной индустрии Петербурга – клуб «Метро» на Лиговке, просуществовавший больше 20 лет) открыли на Галерной клуб, незатейливо названный «Маяк».

История почти пяти лет существования первого гей-клуба сегодня кажется окутанной туманом легендой. Танцы под актуальную тогда русскую и зарубежную попсу в главном зале (с ресторанного толка танцполом, столиками и задрапированной сценой), техно и хаус в гостиной, прозванной «Грот», куча переходов и тёмных уголков, море дешёвой водки, экспаты и селебрити вроде Бориса Моисеева и Жанны Агузаровой.

Владимир Макеев, программист, посетитель «Маяка»:

«Помимо “Маяка”, до середины 90-х ничего для геев в смысле развлечений не было: иногда устраивались, правда, отдельные большие вечеринки в ТЮЗе или “Балтийском доме”. “Маяк” же каждую пятницу и субботу становился домом родным для нас – тогда студентов различных вузов и техникумов – и, конечно, “старой тусовки” из Катькиного сада. По пятницам с 23.00 до 23.30 был бесплатный вход для мужчин, возле входа на Галерной собиралась внушительная толпа из молодых и не очень людей – шумная и достаточно, как тогда говорили, “хабалистая”. Прохожие, не привычные к такому, иногда испуганно шарахались. Внутри было всегда весело, пьяно, помню массу личных драм с участием знакомых, первые опыты транс-шоу на сцене. Вообще, для постсоветских геев (слово это тоже только входило в обиход, между прочим) – это важнейшее место. Один мой приятель жил в Луге, был женат, скрывал от всех свою ориентацию. Каждую субботу несколько лет подряд приезжал на электричке в город, чтобы пойти в “Маяк”, а утром шёл на вокзал, часто со слезами на глазах».

«Джунгли»

Продуманным коммерческим проектом стал клуб на Петроградской стороне, открывшийся в ноябре 1996 года. Открылся он в боковом помещении ДК «Красный октябрь» на улице Блохина. До этого там было пристанище альтернативного рока и гранжа «Полигон». «Джунгли» с его обитой красным бархатом лестницей и кислотной флюоресцентной подсветкой танцпола стали местом дислокации во многом противоположных друг другу групп «клубных геев» – нарядных мужчин старой закалки, любивших выпить и прочувствованно станцевать под хиты Аллы Пугачёвой, и совсем юных рейверов с разноцветными волосами, удостаивавших танцпол своим присутствием, только когда диджей проигрывал блок с прогрессив-хаусом. В «Джунглях» впервые в городе было постоянное красочное травести-шоу. Особенно запомнилась крайне худая и эксцентричная дива Эдита, исполнявшая пронзительный номер под песню Мадонны Frozen. Сюда под утро мигрировали молодые клаберы разных ориентаций из находящихся неподалеку «Тоннеля», «Планетария», а впоследствии «Мамы», и клуб в какой-то момент стал на треть наполненным людьми в изменённых состояниях сознания, что, вероятно, послужило причиной нескольких памятных полицейских облав (называемых на языке 90-х «маски-шоу»). Кроме того, демократичные «Джунгли», где всегда было много цисгендерных и трансгендерных женщин, стал в шутку именоваться посетителями «гей-клубом для девушек, которые любят ходить в гей-клубы». Самое, пожалуй, бесшабашное и хаотическое ЛГБТ-заведение просуществовало до поздней осени 2002 года.

«69»

В сентябре 1997 года на 2-й Красноармейской улице открылся клуб нового формата, с самого начала ориентированный на европейские образцы гей-дискотек без постсоветского кабацкого флёра. «69» с минималистичным дизайном интерьера запомнился много чем. Здесь мужской стриптиз и травести-шоу перемежались концертами. Например, здесь состоялись первый концерт ошеломившего публику Шуры и одно из первых выступлений дуэта «Гости из будущего», в то время ещё сочинявшего модную электронную музыку с неземным вокалом Евы Польны. Dark room (место для анонимного секса, – прим. ред.) была просторна и охраняема. В клубе в сопровождении телекамер побывал политик Владимир Жириновский, тискавший ошарашенных юношей, а по понедельникам проводилась BDSM-кожаная вечеринка. Четыре года существования «69» – новая эра гей-индустрии, уже во многом избавившейся от стыдливой отечественной специфики; первый «нормальный» клуб, похожий на подобные в Будапеште или, например, Таллине, где люди знакомились, приходили огромными дружескими компаниями, закидывались текилой или экстази. Не забыть о том, где мы все находимся, позволяли разве что периодические драки с гомофобными гопниками возле клуба, в беспокойном районе недалеко от станции метро «Технологический институт».

«Дом Водолея»

Небольшой клуб-бар-ресторан был скрыт в доме XIX века на Инженерной, напротив стоявшего в строительных лесах цирка на Фонтанке. Чтобы туда проникнуть, нужно было или предварительно позвонить, или наудачу жать на неприметный звонок сбоку на стене: пускали не всех. Внутри были небольшой зальчик со столиками и микроскопическим возвышением для танцев, кошмарная эстрадная отечественная музыка, недорогой алкоголь и публика, резко делившаяся на две категории: немолодые мужчины (часто иностранцы) при деньгах и юноши разного возраста с голодными глазами. Это место тусовкой однозначно квалифицировалось как «точка съёма». Администратором же заведения был колоритнейший персонаж – тучный пожилой человек, которого все почему-то называли «бабка Ларина»: добродушный, отпускавший запредельно пошлые шутки и, по слухам, в советское время отсидевший в лагере по 121 статье. «Водолей» – образец странного, существовавшего только в середине 1990-х типа гей-клубов: гибрида открытого бара и тайного дома свиданий. До него в таком же формате недолго проработал «Пегас» на Моховой (печально известный тем, что там то ли официантом, то ли посудомойщиком трудился серийный маньяк-педофил Игорь Иртышов, поныне отбывающий пожизненное заключение), после – совсем уже мало чем примечательный «Мистер Икс» на станции метро «Электросила».

3L

До появления этого легендарного клуба лесбийские вечеринки проводились по воскресеньям в вечернее время на территории дискотеки «Каприз» на проспекте Большевиков (и славились рассказами о драках и пьяном угаре), а также – нерегулярно – по определённым дням в дружественных гей-заведениях. Появление в мае 2002 года клуба, созданного женщинами и предназначенного исключительно для женской аудитории, стало настоящей революцией в лесбийском сообществе Петербурга. 3L существует до сих пор: правда, после значительного перерыва клуб переехал почти на окраину, в район «Московских ворот».

Мария Сабунаева, психолог ЛГБТ-инициативы «Выход»

Я начала постоянно ходить в 3L не с самого его открытия, но года с 2005-го. Там, в старом клубе на Советской, была очень дружелюбная, уютная атмосфера. Можно было танцевать и веселиться, общаться без шума в баре. Я, например, могла спокойно сидеть там и писать песни. Несколько раз выступала с ними в клубе на “концертных вторниках”. Запомнилось отличное эротическое шоу – лесбийский стриптиз. Музыка была смешанной: от модной танцевальной до женского рока. Публика также отличалась разнообразием: туда ходили и взрослые женщины компаниями, и молодые девушки самых разных социальных страт: всё-таки другого такого места для женщин, интересующихся женщинами, тогда в городе не было. Безусловно, появление и существование “Триэль” – важнейшее событие для лесбийского сообщества, для формирования групповой идентичности – лесбийской, да и феминистской тоже. Например, тогдашняя бессменная арт-директорка клуба Елена Иноземцева – радикальная феминистка».

В середине 2000-х годов началась совсем другая эпоха в индустрии развлечений для ЛГБТ-аудитории. Появилась буржуазная, пришедшая из Москвы клуб-фабрика «Центральная станция», непотопляемое олдскульное «Кабаре» (выросшее из разгульного бара «Матросская тишина») переезжало с место на место, пока не угнездилось уже в наши дни на Разъезжей. Все больше гомосексуальных и бисексуальных ночных жителей стали ходить в микс-клубы, то есть гей-френдли заведения преимущественно для гетеросексуалов. Романтическое время с первыми трогательными травести-шоу, скромно или, наоборот, фантастически выглядевшими посетителями, кустарными наркотиками и периодически появлявшимися бандитами растаяла, исчезла под натиском крепкого клубного бизнеса и спецификации гей-лесби-заведений в зависимости от социокультурных интересов и платежеспособности публики. Но ночная жизнь петербургских ЛГБТ продолжающейся путинской эры – тема для нашего будущего материала.

Автор статьи - Артём Лангенбург, журналист, культуролог

Перепечатка данного текста возможна только с разрешения оргкомитета кинофестиваля «Бок о Бок»