16 апреля 2018

ВИЧ среди ЛГБТ: тихая катастрофа

В России продолжается рост эпидемии ВИЧ. По данным федерального СПИД-центра, в 2017 году официально выявлено более 100 тысяч новых ВИЧ-инфицированных, заболеваемость ВИЧ составила 71,1 случаев на 100 тысяч населения РФ.

Среди узнавших о диагнозе по-прежнему преобладают мужчины: их 62,9%, женщин – 37,1%. Общее количество ВИЧ-инфицированных приближается к миллиону человек. Россия занимает третье место (после ЮАР и Нигерии) по темпу роста инфекции, то есть по скорости появления новых ВИЧ+ людей в единицу времени.

За сухими цифрами официальной статистики скрывается множество гендерных и социокультурных нюансов. Например, согласно справке Федерального центра по профилактике, в прошлом году среди выявленных ВИЧ-позитивных 50,3% инфицировались при гетеросексуальных контактах, 46,6% – при «употреблении наркотиков нестерильным инструментарием» и только 1,9% заразились при гомосексуальных контактах. Независимые ВИЧ-сервисные организации утверждают, что такая статистика искажена: если судить по ней, резко снизилось количество вновь заразившихся среди уязвимых групп – МСМ (мужчин, занимающихся сексом с мужчинами) и потребителей наркотиков.

Поскольку употребление наркотиков наказывается законом, цифры, касающиеся наркопотребитель_ниц, вообще невозможно проверить. Что же касается геев и бисексуалов, то государственная гомофобия гипнотизирует и беспристрастные, казалось бы, цифры. Гомо- и бисексуальные мужчины, идя в СПИД-центр, часто молчат о своей ориентации. При этом, по данным биоповеденческого исследования среди МСМ, проведённого в 2017 году Фондом Открытого института здоровья, средняя поражённость ВИЧ-инфекцией гомо- и бисексуальных мужчин составляет 18% (например, в Москве 13%, в Санкт Петербурге 24%, в Екатеринбурге 16%).

* * *

Лесбиянки и бисексуалки оказываются в «серой зоне» неучтённости медициной, занимающейся как ВИЧ в частности, так и инфекциями, передающимися половым путем (ИППП) вообще.

Об этом мы говорим с Марией Годлевской, координаторкой Ассоциации «Е.В.А.» – первой в России сетевой организации, созданной для улучшения качества жизни женщин с ВИЧ, вирусными гепатитами и другими социально значимыми заболеваниями. Мария живет с ВИЧ уже 17 лет, воспитывает сына и является одной из немногих женщин в российском ВИЧ-активизме.

ВИЧ-активистка Мария Годлевская

Когда ты узнала о своем диагнозе, ты была совсем юной. Сколько времени прошло, прежде чем ты решила помогать другим?

Мне было 16 лет, когда я сдала анализы на полное обследование организма, стандартные для госпитализации. Не было шока, меня спас оптимизм возраста: я не боялась смерти и не была зашорена стереотипами. В активизм я пришла через шесть лет. В 2005 году мне предложили консультировать по вопросам ВИЧ, предварительно пройдя обучение, а также выступить с открытым лицом. Я очень удивилась, что открытых людей, живущих с ВИЧ, мало, что большинство боится.

Сейчас ты координируешь ряд программ в Ассоциации «Е.В.А».

Я родила совершенно здорового сына, и после декретного отпуска вернулась в ВИЧ-сервис, стала координировать проект, поддерживаемый Комитетом по социальной политике Санкт-Петербурга. Мы занимались «навигацией» людей с ВИЧ по соответствующим социальным и медицинским службам города: то есть буквально проводили их по всем ступеням бюрократической лестницы, помогали получить помощь вовремя.

Равные консультанты (люди, живущие с ВИЧ и прошедшие специальное обучение консультированию и знающие медицинские аспекты ВИЧ-инфекции, – прим. ред.) доводили за руку, помогали встать на учёт или сняться с него. Ещё был проект по мониторингу закупок профилактических программ, рассчитанных на уязвимые группы и финансируемых на государственные средства. Проект подтвердил нашу гипотезу: эпидемия распространяется 50% на 50% (равные доли среди уязвимых групп и общего населения). Кроме того, мы убедились и в том, что профилактикой среди уязвимых групп занимаются все кому не лень, а качественно это делают только НКО, лучше ещё и в содружестве с медицинскими структурами.

Если говорить о ситуации с эпидемиями ВИЧ и вирусных гепатитов в России, насколько всё серьёзно и соответствует ли риторика официальных лиц реальности?

Я соглашусь со статистикой UNAIDS (Объединенной программы ООН по ВИЧ/СПИД), которая говорит, что официальную государственную статистику можно умножать в три раза.

Какие специфические трудности испытывают женщины с ВИЧ-позитивным статусом в России?

Ограничения в родовспомогательных учреждениях, усложнённый доступ к заменителям грудного молока, дискриминация дома и на работе из-за ВИЧ-статуса. Женщины испытывают самостигматизацию, то есть винят и ненавидят сами себя. И ещё многое другое. 

Есть предрассудок, что лесбиянок не может коснуться проблема заражения ВИЧ. Почему это не так?

Лесбиянки могут заразиться ВИЧ. Тут важна сама механика передачи вируса, который во внешней среде нестоек. Но если мы учтём травмирующие проникающие сексуальные практики и большую вирусную нагрузку у одной из партнёрш, то риск становится выше. Наша инициативная группа «ЛБ+» опросила 1050 ЖСЖ (женщин, имеющих секс с женщинами). Выяснилось, что 30% из них никогда не тестировались на ВИЧ, просто не причисляя себя к группам риска. Хотя ИППП для лесбиянок – не пустой звук, а такие заболевания, кроме прочего, являются плодородной почвой для передачи ВИЧ.

Ещё одним выводом из проведённого нами анкетирования стало то, что женщины осведомлены о путях передачи ВИЧ и способах профилактики, но не применяют их к себе. Кроме того, очевидно, что некоторым лесбиянкам предложить партнёрше контрацепцию так же «неловко и стыдно», как и гетеросексуальным женщинам – мужчинам. А любая стигма провоцирует риск – риск насилия, уязвимости к болезням, риск нарушения прав…

Безусловно, любой человек, занимающийся сексом, обязан самому или самой себе: раз в полгода сдавать тест на ВИЧ, предохраняться вне зависимости от способа проникающего секса, использовать пост-контактную профилактику в течение 72 часов после рискованного контакта. А если поставлен диагноз, принимать антиретровирусную терапию, чтобы сохранить качество жизни на высоком уровне и не подвергать угрозе безопасность своих партнёров или партнёрш.

В последнее время фонды, поддерживающие программы по профилактике ВИЧ, поменяли свое отношение к проблеме инфецирования среди лесбиянок, и начали предлагать тестирование также гомо- и бисексуальным женщинам.

* * *

Главная ВИЧ-уязвимая группа среди женщин – это, конечно, тысячи секс-работниц, или вовлечённых в проституцию; среди них есть женщины разных сексуальных ориентаций.

О нюансах связки ВИЧ и проституции рассказал Борис Конаков – ЛГБТ-активист, ВИЧ-художник, специалист по связям с общественностью Кризисного Центра для женщин, до этого занимавший аналогичную позицию в старейшем петербургском благотворительном фонде «Гуманитарное действие».

Борис Конаков, сотрудник Кризисного центра для женщин

«Уличные секс-работницы – женщины, живущие, как правило, с тройной стигмой: ВИЧ-инфекции, нарко- или алкозависимости и секс-работы. Не будем забывать и про основное угнетение по гендерному признаку. Это женщины, которые, как правило, осознают свои риски заражения ВИЧ и другими инфекциями типа гепатитов, туберкулеза, сифилиса и так далее. Но они совершенно не хотят взаимодействовать с врачами, социальными службами и другими институциями государства. Это легко объяснить: проституция в России криминализована, потребление наркотиков означает обязательную постановку на учёт, с которого потом сложно сняться. Если эти женщины предоставят всю информацию о себе, велика вероятность получить не квалифицированную помощь, а как минимум обвинения в асоциальном образе жизни, оскорбления и угрозы со стороны медицинского персонала и даже отказ в помощи.

Женщина в такой безнадёжной ситуации убеждена, что весь мир настроен к ней враждебно, и ждать человеческого отношения не откуда и не от кого. Кроме того, если у проституированной женщины есть дети, то они также становятся предметом манипулирования со стороны государства: органы опеки всегда готовы отобрать их. А вот вернуть их потом очень сложно, даже если мать вышла из секс-индустрии и находится в стойкой ремиссии. Всё это приходится постоянно доказывать.

Именно поэтому деятельность сервисных организаций, оказывающих услуги медико-социального сопровождения, психологического консультирования, равного консультирования по ВИЧ и другим диагнозам, очень важна, и её необходимо расширять по всей стране. Особенно в условиях отсутствия действенных профилактических госпрограмм среди уязвимых групп. Можно наблюдать примеры демонизации секс-работниц, якобы угрожающих здоровью мужчин и институту семьи. При этом никто не говорит о том, что если бы мужчины не покупали секс, одно это уже могло бы снизить распространение ВИЧ-инфекции. Простой пример: работая волонтёром в социологическом исследовании, проводимом феминистсткой группой «Рёбра Евы», я обзвонил несколько борделей и узнал, что практически все они готовы предоставить услугу незащищенного секса за доплату в 1000 рублей. Надо понимать, что секс-индустрия в России – это та область, где клиент может делать что угодно».

* * *

В ещё большей тени находятся трансгендерные люди, многие из которых также вынуждены идти в секс-индустрию, что многократно повышает риск заражения ВИЧ и другими инфекциями. Трансгендерная активистка Екатерина Мессорош оценивает ситуацию далеко не оптимистично:

«Статистики по транс-людям практически нет, есть буквально несколько исследований и брошюра по этой теме. Что касается риска заражения, то для транс-людей он выше, особенно для транс-женщин. Учитывая тот факт, что немало транс-женщин задействованы в проституции, ситуация выглядит крайне печально. Однако никаких специальных программ для транс-людей нет, и это не только проблема того, что НКО такие программы не предлагают: год назад мы в организации «Т-Действие» пытались вести проект тестирования на ВИЧ. Но, к сожалению, даже к транс-инициативе с темой ВИЧ трансгендерные люди не идут: слишком много других забот, слишком велика стигма. Переход и так штука непростая: камин-ауты, врачи, заместительная гормональная терапия, социальные связи, работа... Людям не до профилактики ВИЧ.

Екатерина Мессорош, активистка «Т-Действия» 

После трансгендерного перехода очень многие стараются уйти в так называемый «стелс» («уходом в стелс» на сленге называется ситуация, когда трансгендерная персона после или в процессе перехода рвёт все связи с прежними знакомыми, часто меняет место жительства и так далее, – прим.ред.) и забыть о своём транс-статусе, а это значит, что транс-людей снова не будет в статистике и программах профилактики. До транс-людей, задействованных в проституции, тоже очень сложно достучаться. В общем, следует признать, что даже как транс-инициатива мы потерпели в этой области фиаско».

Разумеется, в случае с профилактикой и лечением ВИЧ все проблемы и горести обычных людей из ЛГБТ-сообщества оказываются разменной монетой государственной политики. Причем для гомофобов «мы никогда не будем хороши»: как бы ни вели себя в реальности разные ЛГБТ-люди, они всегда будут выступать для нетерпимой публики в качестве мишени. Во время первой вспышки ВИЧ в самом конце существования СССР представители «групп риска» (гомосексуальные и бисексуальные мужчины, потребители наркотиков и секс-работницы) подвергались настоящей демонизации и травле, объявлялись в прессе единственным источником «чумы XX века».

Сегодня же в угаре консервативного и милитаристского отката уязвимые группы отбрасываются в зону невидимости, их снова, как и в советские времена, словно бы не существует. В условиях разрастающейся эпидемии вместо профилактики и сексуального образования обществу предлагаются «нравственность» и «семейные ценности», и никто из официальных лиц в действительности не понимает, что имеет в виду.

Активистское и экспертное сообщество говорит о том, что политика профилактики ВИЧ и других социально значимых заболеваний должна быть основана в первую очередь на сексуальном просвещении – начиная минимум со среднего школьного возраста. Второе условие снижения темпов эпидемии – широкая пропаганда и распространение средств предохранения. К последним в последнее время добавились «доконтактная профилактика» или PreP – заблаговременный приём лекарств, которые не дают возникнуть инфекции в результате контакта с партнёром, у которого есть ВИЧ. Наконец, в более широком политическом контексте катастрофическую ситуацию с ВИЧ-инфекцией смогут изменить только радикальные перемены в обществе: это и реализация прав ЛГБТ (брачное равноправие и защита от дискриминации, депатологизация трансгендерности), и прекращение безумной «войны с наркотиками», которая в российских реалиях означает лишь репрессии против потребителей наркотиков и мелких распространителей.

* * *

Реальную помощь в консультировании, тестировании на ВИЧ, сопровождении при лечении оказывают ВИЧ-сервисные организации. По всей стране их несколько десятков. Среди них можно выделить выделить наиболее крупные: МОО «Позитивный диалог», организацию «Феникс Плюс», МСМ-проект LaSky, Ассоциацию «Е.В.А», общественный благотворительный фонд «ШАГИ».

Информационные значимые ресурсы: государственный сайт о профилактике ВИЧ / СПИДа, «Парни плюс», СПИД.центр и другие. 

Автор статьи - Артём Лангенбург, журналист, культуролог

Перепечатка данного текста возможна только с разрешения оргкомитета кинофестиваля «Бок о Бок»