16 сентября 2016

«Перемены происходят не в тишине»: интервью с Булатом Барантаевым, кандидатом в депутаты Госдумы

Летом 2016 года произошло значительное для российского ЛГБТ-сообщества событие – на выборах депутатов Госдумы, которые пройдут 18 сентября, был зарегистрирован открытый гей. Его зовут Булат Барантаев – ЛГБТ-активист из Новосибирска, владелец бренда мужской фетиш-одежды Maskulo и отец дочери Миры. Он выдвигается от регионального отделения демократической партии «Парнас» по округу №138. В связи с выдвижением Булата Барантаева новосибирский журналист Илья Галагуз поговорил с ним о том, к чему приводит ЛГБТ-активизм, нужна ли гомосексуалам своя партия и почему необходимо говорить о правах ЛГБТ как о правах человека в России, даже если этого не хотят слышать депутаты Госдумы.

Сейчас вам 32 года. Недавно в интервью финскому изданию Helsingin Sanomat вы рассказали, что признали свою гомосексуальность достаточно поздно – только в 25 лет. Что было до этого?

Как и все дети постсоветской России, я находился под гнётом гетеросексуальной пропаганды. Осознавая с 12-13 лет, что отличаюсь от агрессивно навязываемой обществом модели, я чувствовал себя одиноким, ведь общество вещало ребёнку: мы не принимаем тебя таким, какой ты есть, ты не нужен нам таким. Благо, семья у меня очень образованная, гомофобии в семье не было и все меня любили, поэтому более серьёзных травм избежал.

Пробовали встречаться с девушками?

Да, и когда мне было около 25 лет, я решил честно расстаться с девушкой и завёл профайл на сайте знакомств для парней, и наконец-то стал жить своей жизнью, так как с парнями мне гораздо проще общаться. Я обрёл свой комфорт!

Что повлияло на ваше решение?

Однажды я попал в автомобильную аварию, пролежал несколько дней без сознания и понял, что никто никому не гарантирует наступления нового дня. Если соответствовать моделям и стереотипам, которые не делают тебя счастливым, то на пороге смерти может выясниться, что своей жизнью ты и не жил. С тех пор я пришёл к выводу, что если кому-то я что-то и должен, то себе – быть счастливым.

В 2013 году вступил в силу закон о запрете пропаганды гомосексуальности, который внесли в Госдуму новосибирские депутаты. Для вас этот закон был личным вызовом?

Новосибирские депутаты приняли его после начала нашего ЛГБТ-активизма в городе, а некоторые из депутатов даже говорили: посмотрите, кругом геи, гомо-пропаганда! Для меня это был скорее не вызов, а признание наших достижений. Мы сломали лёд: о ЛГБТ стали говорить не как о «чуде в розовых перьях», а как о группе, которая борется за равные права и равное отношение к себе – без дискриминации и унижения.

Уже после принятия этого закона вы стали отцом. Это повлияло на вашу общественно-политическую позицию?

Рождение и воспитание дочери не повлияло на мои взгляды – просто стало меньше времени на общественно-политическую деятельность.

Давайте к ней и вернёмся. Когда тот закон разрабатывался, ЛГБТ-активист Николай Алексеев заявлял о намерении создать политическую партию, которая бы отстаивала права гомосексуалов. Тогда же вы предположили, что подобная партия может быть более уважаемой, чем КПРФ и «Справедливая Россия» вместе взятые. Но с 2012 года кардинально изменился общественно-политический контекст.

«Партия гомосексуалов» маловероятна, как и «партия зелёноглазых», «партия правшей». Сегодня права ЛГБТ-людей становятся общим направлением обсуждения темы прав человека. По сути, тема равенства прав для людей с различной гендерной идентичностью и сексуальной ориентацией – это вопрос такой же исторической важности, как тема равенства прав людей с разным цветом кожи. Со временем всем, кто сейчас стоит на гомофобных и трансфобных позициях, придётся извиняться за угнетение людей.

Сейчас вы – единственный ЛГБТ-активист, который участвует в выборах депутатов Госдумы. Почему вы решили пойти в политику?

Я это сделал ещё в 2009 году, когда увидел, какие бесчинства творит путинский режим на выборах мэра Сочи, где участвовал Борис Немцов. Тогда мы с Егором Савиным стали развивать новосибирское отделение демократического движения «Солидарность»: проводили публичные акции за равный доступ новосибирских детей в детские сады, боролись против запрета «правого руля» и неправосудных приговоров ни в чём неповинных граждан.

Уже тогда нам как правозащитникам стало очевидно, что один гражданин может быть вне политики ровно до тех пор, пока на него не наехала государственная машина: пока его не сбил чиновник на машине или не подкинули наркотики. И только после этого люди понимают важность независимых активистов.

Допустим. Вот летом 2011 года вы создали в Новосибирске движение ГОРД («Гомосексуалы, родные и друзья»), о котором много писали СМИ. Чего вам удалось добиться?

Главное достижение заключается как минимум в изменении среды в городе. Я помню, в каких словах обо мне как-то писал в твиттере один из известных местных журналистов в 2011 году и как всё изменилось за пять лет. Сегодня среди новосибирских блогеров, журналистов, общественных деятелей быть гомофобным – это значит прослыть немодным, отставшим от жизни.

С другой стороны, главная проблема в России – слияние властей. Как только мы отделим друг от друга законодательную, исполнительную и судебную власти, а также примем закон, запрещающий государству, муниципалитетам и компаниям с государственным участием владеть СМИ, все изменения начнутся естественным образом. Судебные органы смогут привлечь к ответственности как воров в Кремле, так и оборотней в погонах, а СМИ об этом открыто расскажут каждому жителю.

Булат, не кажется ли вам, что своим выдвижением от «Парнаса» вы дискредитируете ЛГБТ-сообщество? Нынешний «Парнас» очень цветастый: от него выдвигаются как известные оппозиционеры вместе с либералами разных взглядов, так и националисты с политическими изгоями. И вы.

Ровно то же самое могут считать некоторые сторонники некоторых спикеров от лица нашей партии. Однако мнение одного из членов партии, даже видимого в прессе, не означает позицию всей партии. И пока мы, ЛГБТ-активисты, состоим в «Парнас», мы влияем на курс партии и способны к диалогу о правах человека в России.

А с кем вести диалог о важности регистрации однополых браков, возможности усыновления детей и недопустимости дискриминации на работе? С Госдумой такой диалог о правах ЛГБТ невозможен, а решает именно она.

Диалог с политиками, общественными деятелями. Понимаете, одно дело рассуждать с трибуны на Охотном ряду о каких-то невидимых ЛГБТ и совершенно другое дело говорить о человеке, который сидит здесь же, ему в глаза. Выдумать и рассказать много небылиц не получится.

Не думали, что ваше участие в выборах депутатов Госдумы легализует и легитимизует путинскую власть? Типа, в России не ущемляются права сексуальных и гендерных меньшинств, они могут спокойно открыть свой бизнес и беспрепятственно участвовать в выборах.

Мой принцип прост: лучше обдумать, что-то сделать и, возможно, потом пожалеть, чем ничего не делать и жалеть всю жизнь. Я вижу заголовки мировой ЛГБТ-прессы в эти дни: никак моё выдвижение не легитимизует Путина. Все пишут, что кругом коррупция, что власть захвачена небольшой группой и что у гей-активистов сегодня ноль шансов, хотя это и событие для страны – выдвижение публичных геев.

Если у вас ноль шансов, зачем тогда вы участвуете в выборах? Большей части населения вообще нет дела до прав геев и лесбиянок, а о вас мыслят именно в таком ключе.

Я участвую в выборах с той же целью, с какой даю интервью об открытии продаж своей марки одежды Maskulo в Париже или рождении дочери: всё больше людей в России впервые увидят гея вживую, всё меньше смогут придумать дикие предрассудки, всё больше привыкнут к существованию ЛГБТ где-то рядом. Перемены происходят не в тишине.

Интервью провел журналист Илья Галагуз