17 Декабря 2009
Впечатления о втором кинофестивале «Бок о Бок» Я люблю кино. Лет десять назад, будучи юной и невинной девицей, я бы умерла от счастья, если мне довелось побывать на фестивале "Бок о Бок". В годы моей бурной молодости, когда слова "безлимитная выделенка" и "гомосексуальные браки" звучали одинаково экзотично и недостижимо, любое ЛГБТ-кино приходилось ловить не в самых рыбных водоемах: либо в ночном эфире околоцентральных каналов, либо в отделе видеокассет (это такие черные коробочки с пленкой внутри) на английском языке. Да, именно на английском - почему-то Грааль оказался непереводимым, но импортируемым. И если вы думаете, что столько не живут, то вас нам определенно не хватало на встрече с Махиде Лайн и Ольгой Краузе, которые рассказывали о кинофестивале 1994-ого года и о российском ЛГБТ-движении в 90-е. Я уже не юная девица, да и технология помогает не дежурить у телевизора, но фестиваль от этого не оказался менее ценным. Программа была совершенно разнообразной. Как и места проведения показов. Консульства и культурные центры, пресс-клуб "Зеленая лампа" и собственный зал "БоБ" показывали игровое, короткометражное и документальное кино, а гурманы смаковали ретроспективную программу фильмов Веймарской республики. "Бок о Бок" - это прежде всего кино, причем отобранное вручную, качественное, стоящее просмотра и разочарования, что физически не возможно посмотреть все, если только имя Ваше не Гермиона Грейнджер. Часть программы досталась в наследство от запрещенного в прошлом году фестиваля, поэтому невольно удивляешься, чего же боится наше государство, когда не разрешает смотреть кино, наполненное смыслом и любовью?
Пересмотрев Веймарское кино до открытия, я была готова к чему-то более цветному и рискованному. Меня бесконечно тронул израильский художественный фильм "Связанные руки" (2006), на котором присутствовало максимум человек десять. И очень зря! Так, как я каждым нервом ощущала скитания матери умирающего сына, я кино не смотрела давно. К сожалению, судя по комментариям в зале после показа, это кино не для всех. Хитом стали короткометражки. Будучи обделенной клиповым сознанием, мне подавай кино продолжительности "Титаника", а тяжести "Пианистки". Тем не менее я порадовалась серии "Без бикини" и прекрасному фильму "Частная жизнь" (2006), рассказывающем о двойной жизни работницы одной английской фабрики в 1952-ом году. Даже мои гетеросексуальные друзья до сих пор вспоминают и спрашивают, почему их - короткометражек - еще нет на сайте, а то хочется пересмотреть. Великая сила кино! Кстати о друзьях. И аудитории в целом. Фестиваль стартовал за себя и за неудавшегося первенца: в Гете-институте не то что бы некуда было сесть - голову к стене негде было прислонить. Таких открытых лиц я не ожидала увидеть. Наш чудесный город, который с вечно отсутствующим солнцем напоминает выжившую территорию после ядерной катастрофы, вмещает огромное количество открытых людей с горящими глазами. Мне посчастливилось дважды говорить перед ними. Ощущение комфорта и уюта близкое к домашнему - на условной кухне собралось больше людей, чем способно вместить помещение, стулья и стены. Входящим хочется предложить тапочки и спросить, как у них дела.
В моем личном штате Айдахо тоже шли перестрелки. Близких волновало, зачем же сообщество устраивает кинофестиваль. "Бок о Бок" - это прежде всего кино. Но не только. Когда ты растешь в обществе, где гомофобия - норма, то очень страшно быть объектом ненависти окружающих. Когда у тебя нет ни одного литературного персонажа, ни одного киногероя, ни одной истории и ни одного человека, с которыми ты мог бы себя идентифицировать, возникает ощущение собственной двухголовости. Именно поэтому уровень самоубийств среди ЛГБТ-подростков выше, чем у их гетеросексуальных сверстников. Именно поэтому видимость имеет такое большое значение. Фестиваль "Бок о Бок" показал тем, кто сомневался, что вне зависимости от того, что говорят российские политики, религиозные деятели, коллеги, знакомые и родственники, каждый из ЛГБТ-сообщества был сотворен точно таким, какой он есть, что он так же значим и достоин любви, как и любой другой человек. Я надеюсь, когда-нибудь фестиваль будет проходить в больших залах, а мне не придется каждую статью сопровождать речью о правах человека. Я не активист, я просто люблю кино. Наталья Макарова |
В этом году "Бок о Бок" устроил уникальное путешествие от первого гей-фильма ("Не такой, как все" 1919) к первой гей-мелодраме ("Михаэль" 1924) и до первого лесбийского фильма ("Девушки в униформе" 1931), сдобрив показы неиссякаемой мудростью Ивана Дмитриевича Чечота, чьи комментарии наполнили ретроспективу историческим контекстом, интересными фактами и значимостью.
Последние дни запомнились заряженной атмосферой "Зеленой лампы", где мы наконец познали, что значит быть "Бок о Бок" - это когда между рядами расстояние меньше, чем в самолетах а/к "Россия", а по условному проходу ходишь боком. Маски скинулись, и начался живой диалог, с локальными обсуждениями на соседних стульях и глобальными через весь зал. После фильма "Джорджи герл" (2001) о транссексуале Джорджине Байер, которая была избрана в парламент Новой Зеландии, Игорь Семенович Кон отвечал на вопросы о трансгендерности. Для меня и для некоторых присутствующих в воздухе повис вопрос, зачем же нужна справка о полном психическом здоровье для смены пола. Ведь никто не требует ее, скажем, для коррекции зрения. Хотя дискутировали жарко, к общему знаменателю не пришли. На закрытии же смотрели фильм "Отцовский инстинкт" (2004), тронувший до слез весь зал, который присутствовал при рождении жизни, снятом на пленку. Напоследок аудитория разделилась при обсуждении того, что героиня Шерон Стоун спросила еще 10 лет назад в "Если бы стены могли говорить - 2": насколько это эгоистично желать привнести в этот жуткий мир, полный террора и ненависти, ребенка, который вынужден будет справляться не только с обычными проблемами любого детства, но еще и жизнью в гомофобном обществе с двумя однополыми родителями. Хотя все сошлись на том, что детей волнует исключительно любят ли их или нет, меня лично до сих пор терзают смутные сомнения. 
