20 октября 2009 Грани любви - другой взгляд на 90-е Когда меня попросили написать о ЛГБТ-кинофестивале, который прошел в 1994-ом году, моя реакция была примерно, как и у вас сейчас: "В Петербурге был гей-кинофестиваль?! В девяносто четвертом году?!" Легкое потемнение в глазах - быть такого не может - как это могло произойти и почему я ничего об этом не знаю? Он прошел открыто, хоть и без рекламы. Без рекламы, но собирая полный зал кинотеатра "Спартак" на каждом показе. И даже священник церкви, в которой располагался кинотеатр (о времена, о нравы!), не стал непреодолимой преградой для организаторов. В начале 90-х было возможно если не все, то многое: меньше чем через год после кончины Союза нерушимого состоялся первый прайд "Кристофер-Стрит Дэй", на следующий год - второй, в 1994-ом первый тематический кинофестиваль, а в 1995-ом ретроспективный показ фильмов Розы фон Праунхайма. Свобода нас встретила радостно у входа - или выхода из "совка". В 2008-ом такой номер не прошел. В 90-х к нам пришла демократия и свобода - слова, значение которых неоднозначно понимались в обществе. Пока новоиспеченные граждане Российской Федерации штудировали словари, Фонд культурной инициативы им. П. И. Чайковского, Die Schwule Internationale Berlin ("Берлинский гей - интернационал") и Махиде Лайн, феминистская посредница в области культуры, редактор Берлинского лесбийского телевидения (Läsbisch-TV на канале FAB) устроили в Санкт-Петербурге Cristopher Street Day (CSD). Названный так в честь стычек полиции и гомосексуалов в Нью-Йорке 28-го июня 1969-го года, он представляет собой гей-прайд в самом широком понимании этого мероприятия. В Петербурге он прошел впервые в июне 1992-го года при "живой" 121-ой статье за гомосексуальные отношения между мужчинами. "Когда я впервые еду в новую страну, то всегда с собой беру какой-нибудь проект в качестве подарка", - сказала Махиде Лайн. Познакомившись в Берлине с Ольгой Жук из Фонда Чайковского и узнав о трудностях гей-сообщества в России, она предложила Андреасу Штрофельду, менеджеру культурных проектов, организовать первое гей-мероприятие в России, наподобие CSD. Он был уверен в провале затеи, но Махиде держалась за идею. "Для меня важно делать что-то авангардное... я люблю делать что-то, чего все боятся. Вещи должны быть сделаны... Я хочу изменить жизнь, все должны быть свободны и счастливы". Вместе с Андреасом Штрофельдом они объединили усилия одиннадцати организаций, которые частично проспонсировали их начинания во благо Перестройки. В июне 1992го в ДК "Маяк" прошел первый гей-прайд в России. "Первый розово-голубой культурный фестиваль" пригласил более пятидесяти гостей из Германии. Это был не просто праздник для геев. Все были рады, что границы открыты, и полны надежд, что жизнь наладится. "Все были так счастливы - так счастливы!" - вспоминает Махиде Лайн. Тогда, в 1992-ом она сказала: "Петербург - очень эротичный город: открытые лица, открытые тела. Видно, что розово-голубой процесс в России пошел". В программе были выступления "Колибри", берлинской женской рок-группы "Upsession", Ольги Краузе, Эрика Курмангалиева, Театра музыкальных пародий; были организованы фотовыставка и кинопоказ. Было даже лесбийское стрип-шоу "Hala Na Big" и лесбийский пикник в парке у памятника Петру I. Оглядываясь назад, Махиде говорит, что "это было лучшее, что я когда-либо организовывала, потому что это событие наполнило мою жизнь смыслом. Я не могу забыть эти красивые замечательные важные дни". Годом позже был проведен второй CSD в Санкт-Петербурге. И была отменена статья за добровольное мужеложство между совершеннолетними. Для большинства активистов это было самой большой целью на тот момент: отмена уголовного наказания и психиатрического отделения. Махиде же хотела большего: счастья для всех людей, свободы выражения. Ее энтузиазм и амбиции вылились в полномасштабный кинофестиваль. В мае 1994 года в Санкт-Петербурге состоялся первый в стране ЛГБТ-кинофестиваль «Грани любви – другой взгляд». До этого гей-кино показывалось в 1991-ом году в рамках международной конференции по правам сексуальных меньшинств и во время "Кристофер-Стрит Дэй". Благодаря безвозмездной работе Махиде Лайн, Андеаса Штрофельда, Юрия Шуйского и Ольги Жук, в кинотеатре "Спартак" были представлены 18 полнометражных фильмов, 2 программы короткометражного кино, два дня видеопрограмм. Переводили фильмы, в основном, вживую. Билеты стоили дешевле обычных, чтобы как можно больше зрителей смогли открыть для себя мир ЛГБТ в кино. Несмотря на отсутствие рекламы, все девять дней был аншлаг. Неисповедимым образом на фестиваль приехали жители других городов. "Публика была счастлива", - вспоминает Ольга Краузе. - "В проходах и вдоль стен мест не было". На фестиваль приехали авторы картин: Эльке Гётц, Мануэла Кай, Эльке Матц, Натали Персильер, Михаэль Шток, Кирстен Лилли, Ангела Ханс Шайрл, Михаэль Бринтрупп, проводившие обсуждения после просмотра своих лент. Программа фестиваля была немецко-австрийской. Так было проще и в организаторском плане, и с точки зрения целостности фестиваля. Ее открывала последняя режиссерская работа Райнера Вернера Фассбиндера "Керелль" (1982). Гомоэротика соседствовала рядом с такими фильмами как "Жанна Д'Арк Монголии" (1989), требовавшими читать между строк. Неискушенный зритель, коим был советский зритель, не всегда понимал, почему в рамках фестиваля показывается, например, бдсм-фильм "Искушение - жестокая женщина" (1985), совместная работа Эльфи Микеш и Моники Тройт. Зато публике должен был оказаться близок "Coming Out" (1989), первый гей-фильм, сделанный в ГДР. Он рассказывает об учителе из Восточного Берлина, который обнаруживает, что он гей. Режиссер Хайнер Каров сказал, что "не только геи вынуждены делать камин-аут, но все общество". Фильм вышел в прокат в день падения Берлинской стены - 9 ноября 1989г. Предварявший показ "Coming Out" западногерманский фильм о Восточном Берлине "Западник" (1985) показал, что в то время как для многих Запад - это Нью-Йорк или Лос-Анджелес, для некоторых Запад - это непреодолимая мечта на соседней улице через КПП за ненавистной стеной. Этот день на фестивале, называвшийся "Взором в недалекое прошлое", представил конфликт между ФРГ и ГДР и апофеоз его в Берлине как отличный социальный фон для гей-кинематографа по обе стороны Берлинской стены. Актуальность обоих фильмов 15 лет назад для нашей страны была колоссальна! Меж тем, чем дальше мы возвращаемся в прошлое в современном российском режиме, тем актуальнее становятся они и сейчас, 20 лет с момента падения стены, 18 лет с момента распада СССР. Был показан первый немецкий гей-фильм "Не такой как все" (1919) - немой "санитарно-гигиенический" фильм. Созданный с целью просвещения, в свое время он подвергся жесткой цензуре. Также в программе "Страницы истории" были представлены классика лесбийского кино "Девушки в униформе" (1931) о влюбленности учениц интерната в учительницу и фильм-утверждение Розы фон Праунхайма "Извращен не гомосексуал, а общество, в котором он живет" (1970). Восторженные аплодисменты получили присутствовавшие на показах своих фильмов режиссеры Эльке Гётц за фильм "Все твое сердце - мое" (1992), Ангела Ханс Шайрл за "Красные уши рвутся сквозь пепел" (1991) и Михаэль Шток за "Принц в стране Ад" (1993), а также Натали Персильер, которая представила целых три короткометражные работы: "Мой завтрак с Дорис" (1991), "Проекции мадам д'Эстре" (1992) и "Bloody Well Done" (1994). После успешного фестиваля Андреас Штрофельд и Юрий Шуйский организовали ретроспективу Розы фон Праунхайм в мае-июне 1995-го в кинотеатре "Молодежный" . Они не просто показали картины, но устроили семинары и мастер-классы при поддержке Гете-Института. Роза фон Праунхейм, приехавший в это время в Санкт-Петербург снимать свой очередной фильм, провел семинар совместно с Эльфи Микеш под рабочим названием "Русские делают вид, что сходят с ума". Это был мини-кинофестиваль под знаком Розы. И на этом все прекратилось. В первой половине 90-х люди думали, что жизнь изменится. Она изменилась - в худшую сторону, к сожалению. Москва с боем проваливает одну попытку устроить гей-парад за другой. В 2008-ом году в Санкт-Петербурге пытались устроить ЛГБТ-кинофестиваль. Ответным реверансом власть имеющие устроили местам проведения кинопоказов проверку пожарной безопасности. Кинофестиваль сорвали. Правда, "русские не сдаются", и показы все-таки прошли. В этом году вторая попытка. Возможно, после сентябрьского квир-феста все получится. Интересно, а знают ли власть имеющие значение слова "квир"? С одной стороны, можно винить государство, которое все запрещает. С другой, что же по сути произошло: четыре года группа немцев совместно с несколькими россиянами на добровольных началах устраивали ЛГБТ-мероприятия, не получая не только ни копейки, но и практически никакой поддержки. Они хотели создать межкультурное сообщество, сбалансировать свою работу людьми "изнутри". Не получилось. У них не было денег, опыта, контактов, но был энтузиазм и жажда вселенского счастья. Вместо того чтобы поддержать идею "мира во всем мире", люди жаловались. "Некоторые не понимали, что и у нас есть проблемы", - говорит Махиде Лайн. "Россияне думали, что мы богатеем за счет [нашей работы], а у нас не было достаточно денег, чтобы иногда организовать что-то лучше". Конец истории грустный. Но вы его и так знаете. После отъезда немцев попытки организовать тематические мероприятия наткнулись на неорганизованность внутри сообщества и экономические проблемы в стране. У всех были "тяжелые 90-е". К моменту выхода из экономического кризиса мы оказались в государстве, которое все дальше уходило от демократии. Андреас Штрофельд сказал, что "пройдет 50 лет, прежде чем произойдут изменения [как в Германии]": студенческие движения, движения за права женщин, геев, лесбиянок. Сказал он это 15 лет назад, когда свобода на несколько лет задержалась у нас в гостях. Теперь, по сути, мы начинаем все заново. Хорошая новость заключается в том, что у нас есть прекрасная ЛГБТ-история. Как ни старается власть детонировать фонтаны ненависти, ее конечная цель - это власть. Мы же, оказавшись на перепутье российской истории, должны (как всегда) принять волевое решение. Если позаимствовать мотивацию из радужных времен начала 90-х, то все, что нам надо, - это энтузиазм, желание свободы, оптимизм и юмор, как последнее демократическое оружие. Нам тут еще жить. Наталья Макарова |
