12 февраля 2016

Чужие среди своих?

ЛГБТ с ограниченными возможностями о своих победах, преодолении барьеров и эйблизме.

Российское общество известно своей нетерпимостью: к иному мнению, к иной сексуальной ориентации, к инвалидности. Особенно трудно приходится тем, кто сочетает в себе сразу несколько качеств, о которых не хотят знать россияне. Однако беда еще и в том, что сами представители ЛГБТ-сообщества не всегда толерантны к иным – например, к геям или лесбиянкам с ограниченными возможностями.

ЛГБТ жаловаться не привыкли

У Алексея Мазурова рассеянный склероз, однако он подчеркивает, что является «неисправимым оптимистом и за четыре года научился жить с РС. И научился, пожалуй, неплохо», – с улыбкой добавляет он.

Собеседник кинофестиваля «Бок о Бок» не привык жаловаться на жизнь, потому что, во-первых, не чувствует себя «иным», так как работает и общается в среде гомосексуалов. Во-вторых, по собственному признанию, он умеет получать от системы то, что ему надо: «И вовсе не потому, что она хорошо работает. Просто, видимо, умею договариваться».

Илья Жданов из Беломорска потерял половину руки после гибели своего возлюбленного: после трагедии он поджег свою квартиру и лег спать. «Но, судя по всему, у Бога были на меня другие планы», – говорит он.

После попытки суицида и потери части руки Илья 8 лет жил одиночкой. Но в 2010 году он познакомился с Юрием Максимовым, с которого начался его ЛГБТ-активизм.

Сейчас у Жданова все хорошо: прекрасный муж и активизм, приносящий моральное удовлетворение. В 2010 году, например, он первым на форуме ЛГБТ-христиан проводил панель, посвященную ЛГБТ-инвалидам. Да и Карелия, в которой живут партнеры, по словам Ильи, толерантная республика.

«Что касается сообщества инвалидов, то они меня не приняли, так как не реву и не прошу ничего у государства. Я самодостаточный человек. Могу даже сказать, что когда стал инвалидом, добился большего, нежели до того, – рассуждает он. – Трагедия показала, как коротка жизнь и какая она хрупкая. Оглянувшись назад, я все поменял в своей жизни, расставил другие приоритеты. Сегодня я живу по трем основным принципам: милосердие, сострадание, всепрощение».

                                  Илья Жданов                                        Алексей Мазуров                               Анастасия Соколкова

Стыд самих себя

Несмотря на искрящийся оптимизм есть один момент, который расстраивает Илью: инвалиды-ЛГБТ, по его словам, сами себя дискриминируют. «Как-то я проводил эксперимент: пять геев выложили свои анкеты на сайтах знакомств, в том числе я. И мы заметили: как только пишешь, что ты инвалид, люди ретируются. Отвечают что-то вроде: “Ой, извини” или “Нет, я ищу здорового”, то есть налицо культ тела в гей-среде. Удивительно, но случалось и такое, что когда знакомились два гея–инвалида, то тут уже они начинали друг другу строчить: “На фиг ты мне нужен, я сам инвалид”», – разводит руками Илья, с сожалением констатируя, что со временем атмосфера внутри сообщества в этом плане сильно не изменилась.

Возможно, в том числе из-за дискриминации внутри сообщества многие стараются не афишировать свой недуг: «Я знаю таких людей, да. Есть комплекс, страх быть отвергнутым… В мой адрес часто летят такие критические замечания, мол, как ты можешь участвовать в фотопроектах и показывать свое изуродованное тело. Дескать, парень, ты больной на голову, а я ведь всего-то призываю выйти из шкафа и перестать бояться!»

Ценность жизни и гордость достижениями

Александр из Москвы соглашается, что иногда бывает довольно мрачным и закрытым. Но не потому, что сидит в шкафу, а из-за скромности и нежелания болтать глупости, ведь «каждая мысль должна быть хорошо продумана». У него рассеянный склероз уже 12 лет. Александр работает инженером во ВНИРО (Всероссийский НИИ Рыбного хозяйства и Океанографии), выполняет поручения заведующего лабораторией: «Ношу почту, документы на подпись, перевожу книги и статьи с английского».

Несмотря на тяжелый диагноз Александр приветлив, активен и, главное, искренен.
Многое, впрочем, и его огорчает: например, реакция людей, когда он устает и перестает хорошо контролировать свои ноги. «Тогда они заплетаются, становится сложно ходить, – объясняет он. – На большие расстояния ходить вообще затруднительно. Очень многие думают, что я пьян. Попрошайки начинают попрошайничать сильнее, господа полицейские начинают просить документы и спрашивают, какие препараты я принимал... Периодически не пускают в магазины. Честно говоря, я видел множество людей, которые нетрезвы, но их пускают всюду. А меня нет. Наверное, вид устрашающий…»

Да и пресловутая федеральная программа по «лечению» рассеянного склероза его раздражает: «РС не лечится, это понятно. Есть некие препараты, которые поддерживают тебя в каком-то состоянии. Только побочных эффектов у них масса, а помогают они в 30% случаев, если не ошибаюсь. Еще запас таких инъекций на месяц стоит тысяч 30-70... Выдают их бесплатно, так что смело могут выдавать просроченные препараты с переклеенными этикетками или даже подделку. Еще получать их надо по месту прописки строго раз в месяц. То есть взять сразу надолго нельзя. Поэтому я от них в итоге отказался. Так как я работаю в Москве, а прописан был в Тамбове, мотаться туда каждый месяц не было никакого желания. Да это и накладно, чего уж там говорить!»

С другой стороны, признается Александр, «неизлечимый недуг, когда смиришься с его неизлечимостью, все-таки делает сильнее. Начинаешь больше ценить жизнь, гордиться своими достижениями, стремиться к чему-то! – вторит Жданову он. – Вышла такая ситуация: у меня были мечты и надежды, а тут мне говорят: “Все!” И я думаю: “Все?! Да ничего подобного! Дудки!” И, конечно, дух противоречия. Медики, да и все общество, говорят мне, что я должен “знать свой шесток”, лежать, страдать и принимать препараты. Я не имею ни малейшего желания ныть».

Он, кстати, напротив, полагает, что российское общество в целом и ЛГБТ-сообщество в частности постепенно меняются: ощутимо больше людей становятся более чувствительными к трудностям других, но «пока это не вошло в привычку».

«Все очень дружелюбны... С поддержкой ситуация довольно простая: чтобы ее получить, надо за ней обратиться. Это не всегда удобно, – признается он. – С другой стороны, когда она явно нужна, ее, конечно, окажут. Не все готовы просить – это факт. Для многих просьба сравни унижению. Так что если есть возможность, нужно самим предложить помощь. Ведь никто не знает, какие клыки жизнь покажет нам завтра».

Ничего для нас без нас

По информации руководителя организации «Действие» Валерия Созаева, в настоящее время в России специальных сервисов для ЛГБТ с инвалидностью нет. «Несколько лет назад существовал сервис LaSky-Delfi для слабослышащих. Но позже он закрылся, видимо, из-за проблем с финансированием, – рассказывает он. – Сейчас есть только одна инициатива Queer Peace, которая как-то поднимает вопросы людей с инвалидностью в сообществе. И есть специализированный проект для ЛГБТ с аутизмом. Но это больше информационно-адвокационные проекты, чем сервисные». 



Что касается «Действия», то это в первую очередь объединение самих представителей сообщества. «Один из принципов нашей организации “Ничего для нас без нас”. И наша повестка дня определяется теми людьми, кто есть в организации, – объясняет Созаев. – Поэтому если в какой-то момент в организации появится критическая масса людей, которые будут готовы поднимать эту тему, то мы это сделаем». 



Инклюзивность в российском ЛГБТ-движении

Тем не менее и к здоровым ЛГБТ-активистам потихоньку приходит понимание того, что в любой момент жизнь может разорваться на «до и после». Например, на ноябрьском форуме Российской ЛГБТ-сети в 2015 году была обеспечена доступная среда для людей с ограниченными возможностями здоровья. Как сообщил член совета «Российской ЛГБТ-сети» Игорь Кочетков, впервые серьезно была поднята тема инклюзивности (включенности людей с ограниченными возможностями) в российском ЛГБТ-движении. По оценке участников, это было первое масштабное мероприятие, на котором смогли присутствовать те, кто передвигается в инвалидном кресле и те, кто не слышит (на конференции был сурдоперевод). Для колясочников организаторы постарались подобрать наиболее доступный отель.

На мероприятии активисты презентовали проект Queer Peace, который призван помогать ЛГБТИК с особыми потребностями; спикеры провели воркшоп по созданию доступной среды. Как рассказал создатель проекта Кирилл Фёдоров, полгода назад он собрался с единомышленниками, и они решили, что надо что-то делать с тем, что ЛГБТ-организации зачастую не обладают необходимым уровнем доступности (отсутствуют пандусы, информационные материалы не печатаются в необходимом для слабовидящих и невидящих форматах, к работе не привлекаются сурдопереводчики), а «сотрудники НКО, работающих с сообществом инвалидов, зачастую имеют распространенные гомофобные, бифобные, трансфобные предрассудки. Мы поняли, что необходимо проводить работу как с ЛГБТ-организациями и инициативными группами, для того чтобы они занимались повышением доступности, так и с НКО, специализирующихся на людях с ограниченными возможностями, чтобы поработать с их стереотипами, страхами, предоставив им научную информацию о сексуальной ориентации и гендерной идентичности, – объясняет Федоров. – Я как-то разговаривал с представительницей Всероссийской организации глухих, потому что мне нужно было для мероприятия найти сурдопереводчика, так вот, вся беседа крутилась вокруг тезиса “мы к голубым нормально относимся, если они не пропагандируют свое отклонение”».

Свою мотивацию Кирилл (в ЛГБТ-активизме с 2011 года) объясняет так: «В какой-то момент я поймал себя на мысли, что в моем сознании существуют такие две категории – “ЛГБТ” и “люди с особенностями физического и ментального развития”. И это два не пересекающихся друг с другом понятия. Но ведь существуют же и представители ЛГБТ-сообщества с особыми потребностями!»



Для наглядности Кирилл обращается к статистике: «Примерно 5-7% людей гомосексуальны. Учитывая количество население нашей страны, это около 7 миллионов человек. По примерным же оценкам Минздрава, 10% населения имеют те или иные особенности физического или ментального развития. Значит, около 700 000 российских лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров имеют такие особенности. Это огромное количество людей, которых мы просто не видим». Весной Кирилл познакомился с Анастасией Соколковой: оба психологи, носят очки, различаются лишь в способах передвижения – Настя на инвалидном кресле. «Мы с ней много обсуждали ситуацию представителей ЛГБТИК-сообщества с ограниченными возможностями здоровья: предрассудки внутри сообщества, отсутствие доступной среды на мероприятиях для ЛГБТИК. И решили действовать». 



По его словам, сейчас команда занимается сбором ресурсов: ищут людей, которые готовы работать в этом направлении, устанавливают контакты с дружественными НКО и т.д.

Путь к целостности

Анастасия Соколкова живет в Краснодаре, пока она берется утверждать только, что ими точно будет создана служба психологической помощи: профессия обязывает. Она рассказывает: «Мы планируем мастер-классы для активистов, которые будут проводить инклюзивные мероприятия для людей с различными видами физических особенностей».



О себе Анастасия говорит так: «Я колясочница и лесбиянка. Всегда эти роли были разделены. Два мира. Думаю, так у многих инвалидов в ЛГБТ-сообществе. Хочется, чтобы люди пришли к целостности с помощью нашего проекта».

Автор: Александра Гармажапова – журналистка, политобозревательница «Новой газеты»